ИСТОРИЧЕСКИЕ ХРОНИКИ ЧУФАРОВСКОГО ТРОИЦКОГО ЖЕНСКОГО МОНАСТЫРЯ

Начало монастырю положили несколько девиц, собравшихся вокруг жены старца Игнатия Екатерины Прохоровны. Сначала их было 6 женщин, и в одно из своих посещений Чуфарова старец Иг­натий выделил среди «черничек» 20-летнюю купеческую дочку Евдокию Сергеевну Трофимову, (в последствии игумению Евгению, которой и поручил возглавить общину, как единственно грамотной из всех сестёр-крестьянок.

В.К.Федорчуков, помещик, имевший в Чуфарове кроме пло­дородных земель, пустырь, однажды специально отыскал старца в Болтинском лесу и предложил Игнатию взять у него эту пустошь, с заброшенным полувысохшим садом,  для нужд об­щины. Место для закладки будущего монастыря оказалось идеаль­ным: людское поселение неподалёку, а тишина и покой, как в глу­хомани. Старец Игнатий (Вершин) принял дар, и  в этом-то садике и поставили две избы сосновая – 10 аршин и липовая — 8 аршин. Первая была пожертвована благотворителем, богатым крестьянином из села Константиновки. На пустыре появилась первая келья, куда переселились от­шельницы во главе с Евдокией Сергеевной Трофимовой и её бли­жайшей помощницей Екатериной Вершиной. В овраге, около будущего монастыря, чуфаровские крестьяне тогда же поставили маленькую избёнку для старца: он жил в ней, когда приходил из ле­са в родное село.

К 1867 году в кельях на пустыре собралось уже более 20 ду­ховных дочерей старца Игнатия. В этом же году, а именно 30 декабря 1867 года,  Пензенская консисто­рия признала общину как богадельню, потому как первые насельницы, стали принимать на попечение больных старух, оставшихся без родственников и пропитания.

Самим же се­страм удавалось часть овощей выращивать на огороде, а частью их снабжали продуктами крестьяне из окрестных деревень: чуфарово, кочкурово, маколово, пушкино и константиновки. Нашлись и недоброже­латели, написавшие в Пензу донос о том, что в Чуфарове действует секта: пищу для досужих домыслов дало то обстоятельство, что к общине официально не прикрепили священника, следовательно, появилась возможность обвинить женщин в том, что они вели бо­гослужение самостоятельно. Потребовалось вмешательство мест­ного священника, помещика Федорчукова, коллективное заступничество сельского схода и хлопоты самого старца Игнатия (Вершина), что­бы опровергнуть навет и сохранить общину, над которой нависла опасность закрытия. Статус женской богадельни, под названием Троицкой,  присвоенный об­щине указом Пензенского архиерея от 18 января 1868 года, давал сестрам возможность на законных основаниях приглашать священ­ника, для чего одна комната в келейном корпусе была освящена как домовая церковь во имя Живоначальной Троицы. Ходить в приход­скую церковь больные немощные женщины не могли, литургиче­ские потребности оставались насущными, поэтому домовая церковь на этом этапе снимала многие проблемы, благо вход в неё не за­крывался и перед прихожанами и многочисленными паломниками. В пользу черниц некоторые жители окрестных сёл пожертво­вали пахотную землю, что укрепило экономическое положение об­щины и позволило расширить число сестёр и штат богадельни. По обыкновению, верующие не оставили разраставшуюся обитель на­едине с её проблемами: худо-бедно, но каждая инициатива сестёр находила отклик у крестьян.

Инокини и любопытствую­щие селяне наблюдали однажды, как худой и согбенный старец Игнатий бродил по пустырю, что-то чертил на земле клюкой и раскладывал в разные места белые камни.

Никто не понимал, что он делает, а старец Игнатий тем временем размечал границы монастыря и определял его будущий план. Монастырь и был построен позднее не по замыслу архитектора, а по завету лесного отшельника. Зодчие только вы­полнили его волю. Завершающее трёхлетие 1860-х годов наполнено было непосильным трудом: сестры добывали природный бутовый камень, залежи которого нашли в дальних отрогах оврага. Вверх его носили на руках или в мешках. Работали до изнеможения. По­том камень кончился, стали искать его по речкам, возить на теле­гах: с извозом помогли деревенские мужики. Кирпичи сестры научились обжигать сами, а «кирпичный сарай», то есть кустарный за­водик по обжигу, сколотили из досок прямо перед кельями, чтобы далеко не ходить. В рукописной истории монастыря последняя на­стоятельница игуменья Маврикия вспоминала об этой поре: «Мно­го положили сестры труда и здоровья на непосильной для женского пола работе, но, подкрепляемые молитвой и примером старца Игнатия, они сами под его руководством, рыли глину и подвозили её из-под горы к сараям на тачках, мяли её босыми ногами и выде­лывали кирпичи; их христианское смирение и послушание перебо­роли все трудности и препятствия..». Таким способом к 1868 году были выра­ботаны десятки тысяч кирпичей. Настал момент, когда можно было приступать к каменному строительству.

20 марта 1868 года настоятельница получила план богадельни с церковью, а так же благословение Преосвященного епископа Антония на начало работ, Первый двухэтажный полукаменный корпус сестры сложили в 1870 году, с помещениями для сестер и трапезы,  и 2 февраля 1870г.  на втором этаже освятили Троицкую домовую церковь. Освящение состоялось при большом стечении народа, около трех тысяч.  На пер­вом этаже поместили богадельню.

Но так как многие больные под­няться на второй этаж были не в состоянии, 8 сентября 1872 году внизу освя­тили ещё одну домовую церковь, во имя Казанской иконы Божьей Матери, любимого образа старца Игнатия (Вершина). Вслед за сим был выстроен отдельный, двухэтажный каменный корпус, верхний этаж которого служил для помещения настоятельницы, а в нижнем поселились сестры.

По ходатайству посетившего Чуфарово епископа Пензенского Григория, Св. Синод  23 апреля 1877 года обратил Троицкую общину в сестринскую, определив чуфаровскую обитель в положение полумонашеской.  До следующего этапа, то есть до признания общины монастырём, предстояло прожить в трудах великих ещё 8 лет.

19 апреля 1885 года Св. Синод повелел именовать Троицкую сестринскую общину общежительным монастырём с прежним названием — Тро­ицкий. Тогда же сестра Евдокия Трофимова, принявшая постриг с именем Евгении, была возведена в сан игуменьи с правом ношения наперсного креста.

Строительство продолжалось. Чуфаровский крестьянин Гав­риил Афанасьев уговорил земляков активно включиться в работу; мужики взялись за извоз и лесоповал для нужд общины. Число сес­тёр уже подходило к пятидесяти, условие жизни явно не соответст­вовали штату, жить было негде, даже спать укладывались вповалку на полу, под столами постели устраивали. Нужны были новые, бо­лее обширные кельи. За 10 лет, с 1875 года, по периметру обители сестры построили с помощью местного населения ещё три двух­этажных каменных корпуса, в одном из которых расположились образная (иконописная), портновская сапожная и другие мастер­ские. Тогда же вся территория монастыря была обнесена каменной оградой. По сложившемуся обычаю, кирпичи для строительства вырабатывались самими сестрами.

Число сестёр за это время выросло до 100 человек. В Чуфарово женщины порой шли издалека, и набиралось их так много, что оба соседних монастыря, Тихвинский Куриловский и Троицкий, никогда не испытывали недостатка в желающих пострижения.

 

Однако, чуфаровские домовые церкви, Троицкая и Казанская, не могли вместить всех молельщиц, и в 1887 году в самом центре че­тырёхугольника, образованного рядами корпусов, огородом и вновь разбитым садом, заложили по меткам старца Игнатия большой со­бор, возведение которого завершилось полностью только в начале XX столетия. Каким он был — достоверно не было известно вплоть до последних времён, потому что его изображение и чертежи в древних хранилищах Мордовии  не сохранились. Как выяснилось, се­стры действительно ориентировали собор на московский храм Хри­ста Спасителя, но вариантность оказалась очень существенной. В итоге Свято-Духовский собор получился несколько приземистым и даже по-деревенски кряжистым, но зато очень основательным и легко  обозримым как со стороны д.Маколова, так и из д.Чуфарова. Сохранилось его рукописное описание: «Соборный храм ка­менный, пятиглавый; расположен в центре монастыря, длина его с востока на запад вместе с алтарным выступом и притвором 20 са­жень 2 аршина, ширина 12 сажень, высота до купола 11 сажень; имеет вид крестообразной формы; внутри оного храма производит необыкновенное впечатление иконостас иконами, которых более 80-ти, художественные работы, резьбой, покрытой червонным зо­лотом, и царскими вратами, украшенными искусною резьбою цен­ной работы». Заложен был 13 июля 1887, освящен 26 июля 1898 года. Храм был трехпрестольный, главный, во имя Святого Духа, освящен 26 июля 1898. Правый придельный, в честь иконы Иверской Божией Матери, освящен 21 сентября 1900 года.

Левый в память Святителя Николая Чудотворца, освящен 22 сентября того же года. Внутри Свято-Духовского собора был иконостас из старинного липового леса, столярно-резной работы, поставлен в 1900 году, все полотно иконостаса  было покрыто червонным золотом. Храм вмещал более 4.000 человек.

Выигрышность местоположения монастыря уже в том заклю­чалась, что располагался на вершине холма, следовательно, смот­релся «в рост»; распластанные келейные корпуса как бы собира­лись воедино громадой фундаментального храма, продиктовавшего природе гармонию с рукотворными произведениями неведомых зодчих. Кроме того, собор удачно вписался в общий рисунок мона­стыря, сооруженного в стиле господствовавшей в  архитектуре вто­рой половины прошлого столетия эклектики. Все объекты обители проектировались просто, кроме настоятельских палат, где зодчие применили мелкие элементы, предусмотрели парадные фи­гурное крыльцо и декоративные фронтоны, ввели несколько холлов и приёмных залов на втором этаже, — словом, придали зданию на­рядный вид. Все остальные корпуса выигрывали не столько за счёт украшательства, сколько за счёт качества кладки, отличавшейся аккуратностью и чистотой. Все декоративные мелочи  зодчими скупо и экономно срисовывались, скорее с мирских городских, чем с цер­ковных образцов. Собор отвечал тем же требованиям вку­са, что диктовался сестрами в случаях бытового строительства: об­лик монастыря должен был соответствовать духу аскетизма, стро­гостью, суровости и незыблемости устоев. Мастера именно это и сделали.  Парадный вход в обитель располагался рядом с настоятельскими палатами: это была двухъярусная восьмигранная башня, едва возвышавшаяся над келейными корпусами; её скромность подчёркивалась сплюс­нутой, почти плоской луковицей — шеломом.

С одной стороны, самые части ансамбля придали всему монастырю очень странный облик, но, с другой стороны, Чуфаровская обитель несла в себе черты умиротворённости и спокойствия.

Одновременно с собором сестры построили пятый келейный корпус. В окончательном виде монастырь согласно описанию 1905 года  представлял собой четы­рёхугольную площадь в четыре десятины, обнесённую каменной стеной. В центре был расположен каменный пятиглавый собор.  На восток от него, в 8 саженях, стояла временная деревянная одноярусная звонница с восемью колоколами разной величины: от 102 до 2х  пудов. С за­пада, в 13 саженях, размещался келейный каменный корпус, 15 на 7 сажен,  с покоями настоятельницы, построенный в 1872 году, соединенный с собором деревянной площадкой . В северной стороне от настоятельского корпуса в 6 саженях  стоял второй двухэтажный «живописный» корпус с кельями для сестёр-художниц и рукодельниц, 10 на 17 сажен,  построенный в 1890 году. В нем находились помещения для живописи, кельи казначеи, мастерская чеканной работы, просфорная и помещения для сестер. Между этими корпу­сами «был устроен фонтан с резервуарами, вода в который прове­дена из башни артезианского колодца, находящегося за оградой».  К северу от собора, в 15-ти саженях от него, располагался полукаменный первоначальный корпус с двумя домовыми церквями  (1870) — холодной Троицкой и тёплой Казанской — расположен с живописным корпусом по прямой линии к востоку. Впереди этого корпуса — небольшая площадь, служившая монастырским кладбищем до 1900 года.  Далее к востоку же по прямой линии расположен  келейный двухэтажный корпус с подвалами, построен 1896-99 гг., размером 21 на 11 саженей.

На Южной стороне собора, в 15 саженях от него — трапезный, двухэтажный каменный корпус, 16 на 8 сажен, построен 1882 году. Внизу устроена трапеза и кухня, в верхнем этаже — кельи для сестер. К южной стороне трапезного корпуса почти примыкает 2-этажная каменная кладовая с погребом, 12 на 7 сажен. За оградой, в северной части монастыря находилось двухэтажное каменное здание (1896), 12 на 9 сажен, которое служило приютом для приезжающих богомольцев.

Так же обитель имела обширные хозяйственные постройки, с западной стороны ограды в 1902 году был устроен артезианский колодец, глубиной 67 сажен. Над этим колодцем поставлена полукаменная башня с баком на 1400 ведер, вода накачивалась машиной на конном приводе.

В 1895 году в монастыре проживало около 180 черниц, а к 1903 году в штате обители уже насчитывалось 219 сестер. Перед рево­люцией 1917 года число насельниц достигло 410 человек, 115 из них были монахини. Основными обитателями монастыря были простые крестьянки. Только малое их число не владело грамотой, чтению, письму и счёту насельницы овладевали в монастыре. Часть сестер была занята в приюте и монастырской школе, где обучали грамоте сельских детей. Со временем богадельное отделение увеличилось за счёт небольшой больницы, которая принимала на лечение крестьянок из окрестных сёл. Монахини серьёзно занима­лись медицинской практикой на уровне патронажной и милосерд­ной практики. Во время Русско-турецкой войны 1877-1878 годов по решению монастырского совета 15 сестер были направлены в действующую армию на Балканы в качестве сестёр милосердия. Вместе с инокинями Чуфаровский монастырь отправил в Болгарию корпию, медикаменты и продукты. В 1904 году чуфаровские сест­ры трудились в госпиталях Мукдена и Порт-Артура. В первую ми­ровую войну монастырь отправил многих сестёр в лазареты Запад­ного фронта. И никогда монастырь не отпускал своих воспитанниц на фронт с пустыми руками: они везли с собой лекарства, перевя­зочный материал, а также бельё, шитое в собственной мастерской. Периодически монастырь передавал для раненых продукты, прежде всего мясо и хлеб. В самом монастыре при необходимости открывался лазарет, где лечились раненые воины. В гражданскую войну в лазаретах Саранска работали 50 чуфаровских сестёр милосердия  монахинь и послушниц. Важное место в общественной деятельно­сти обители занимала благотворительность. В голодные 1895-1897 годы в монастыре была открыта бесплатная столовая, в которой ежедневно кормились до 300 голодающих крестьян. Обеды готови­лись только из своих продуктов.

На каждого человека в день мона­стырь выделял около 600 граммов хлеба. Из беднейших семей то­гда же были взяты в приют на полное обеспечение 40 девочек, которые содержались в монастыре до 16-ти летнего возраста и обу­чались грамоте и ремёслам. В революционные годы из фондов мо­настыря бедствующим крестьянам было передано немало лошадей и крупнорогатого скота, а также различного инвентаря, 3000 пудов хлеба, несколько омётов кормов. «И впредь, — писала игуменья Маврикия в отчёте Саранской епархии, — члены общины готовы ид­ти навстречу народу со своей посильной помощью».

Община жила по строгому уставу, установленному старцем Игнатием (Вершиным) по правилам Преподобного Серафима Са­ровского, а также по официально узаконенным инструкциям, полу­ченным из Синода в год реорганизации общины в монастырь.

Росло и материальное благосостояние Чуфаровского монастыря: ему принадлежали четыре десятины усадебной земли возле стен, 145 десятин пашни и ещё 850 десятин плодородной земли на условиях совместного владения с куриловскими монахинями. В первые годы XX века количество земель увеличилось до 1000 деся­тин. 10 десятин занимал второй сад. Сестры занимались пчеловодством, разными ремёслами и огородничеством. Дальние земли сда­вались в аренду. Своими силами сестры обрабатывали около 600 десятин земли, что находились вблизи Чуфарова. У монастыря имелся свой лес и заливные луга. Рядом с монастырём появился це­лый комплекс хозяйственных построек, с восточной стороны вырос крестьянско-ремесленный посёлок, обитатели которого были заня­ты на монастырских работах. За оградами монастыря для странствующих богомольцев была возведена каменная гостиница со служебными постройками. К западу от обители имелись две усадьбы для священнослужителей.  Далее следовал большой сад с пчельником, каменный конюшенный двор с кельями для послуш­ниц, мастерскими, кузницей. Под горой у монастыря располагались скотный двор, овчарня. Тут же был устроен бытовой комплекс: ба­ня, прачечная, красильня, а также амбары и молотильный сарай, укомплектованный самыми современными машинами. Из хозяйст­венных построек до наших дней сохранилась кладовая, в которой монахини хранили кадки с солёными овощами, мочёными яблока­ми. В других помещениях в больших ларях хранились зерно, мука, крупы. Имеющаяся 2х поставная ветряная мельница одновременно обслуживала и кресть­янские хозяйства. Монастырь имел живописную, чеканную, портняжную, столярную, квасоваренную, кузнечную и др. мастерские.

Простые верующие и руководители церковной иерархии высоко ценили труд сестёр-художниц, которые писали иконы. Из многочисленных икон, написанных монахинями,  сохранились ныне только одна — образ святой мучени­цы Лидии и преподобного столпника Симеона. Это икона написана в 1912 году. Известен тот факт, что иконостас Казанской церкви села Маколово расписывали монахини Чуфаровского монастыря — об этом свидетельствует и надпись на обратной стороне иконостаса. Руко­дельная мастерская обители занималась изготовлением священных облачений, изготовляла чеканные оклады на иконы и киоты. Епи­скоп Пензенский Митрофан, посетивший Чуфарово летом 1892 го­да, самым внимательным образом познакомился с работами монахинь и высказал удовлетворение тем, как были организованы работы в иконописной мастерской.

Старец Игнатий (Вершин) умер в 1889 году. При его жизни настоятельницей монастыря была Евдокия Трофимова, в постри­жении игуменья Евгения. Своим ростом и благополучием мона­стырь был обязан, прежде всего, этой женщине. Оставшись без ду­ховного отца и наставника, она бережно хранила его заветы, бес­сменно управляя обителью на протяжении 43 лет. Она попросилась на покой только тогда, когда почувствовала, что из-за болезни не может вести хозяйство. Предав власть в общине в надёжные руки, она 3 года до самой своей кончины была простой монахиней.

После игуменьи Евгении монастырь возглавила монахиня Аполлинария. Указ о  возведении ее в сан игуменьи был подписан Синодом 27 октября 1911 года. Игуменья Аполлинария руководила Чуфаровской общиной всего 7 месяцев, так как в июле 1912 года она была назначена настоятельницей приходящего в упадок, Аблазинского монастыря Амурской области. Однако, в 1919 году она прибыла в родную обитель, чтобы вместе с чуфаровскими сестрами пережить самые трудные годы. В 1912 г. сестры выбрали в настоя­тельницы монахиню Серафиму (в миру Анну Николаевну Добротину, происходившую из духовного сословия). На момент избрания ей уже исполнилось 72 года. Матушке Серафиме досталась в удел борьба за сохранение общины, испытавшей неисчислимые гонения со стороны новых властей. Она мужественно переносила удары судьбы и берегла монастырь; ей удалось реорганизовать его в сельскохозяйственное товарищество, но при этом сохранить устав и уклад иноческой жизни. В 1921 году игуменья Серафима ушла на покой и в 1924 году скончалась. Сестры выбрали в свои наставни­цы монахиню Маврикию (в миру Марию Георгиевну Аверьянову, выпускницу Пензенской прогимназии). Она поступила в монастырь в 1877 году, в 1890-м приняла монашество, 25 лет вела канцелярию обители, с 1917 года исполняла обязанности казначеи. Игуменьи Маврикии суждено было стать последней настоятельницей Чуфаровского Троицкого монастыря, — она прошла свой крестный путь до конца.